Отрасль на пороге глобальных перемен

В преддверии заседания ОПЕК, на котором должно быть принято решение о продлении либо прекращении ограничений на добычу нефти, актуальным становится вопрос о том, как отрасль отреагирует на вердикт картеля. Свое видение ситуации представили эксперты норвежской компании Rystad Energy, выступившие в ходе семинара «Мировая нефтегазовая отрасль в условиях противостояния ОПЕК и сланцев США», прошедшего 23 мая в Москве.

Пять нефтяных революций

Как отмечает управляющий партнер Rystad Energy Яранд Ристад, компания предупреждала об угрозе обвала нефтяных цен еще весной 2014 года, когда котировки находились на уровне $110 за баррель. В то время многие эксперты полагали, что дешевая нефть закончилась и столь высокая цена – это «новая норма», к которой потребителям надо привыкать. Но расчеты Rystad Energy свидетельствовали, что благодаря новым источникам поставок (в виде сланцевой нефти США) предложение будет ежегодно расти на 2 млн барр./сут., а спрос – всего на 1 млн барр./сут. И в результате нефтяной рынок серьезно пострадает.

В июне 2014 года компания разослала пресс-релиз с этой информацией, но тогда мало кто обратил на него внимание. А через несколько месяцев начался обвал цен, длившийся вплоть до января 2016 года. За последние полтора года ситуация несколько стабилизировалась и цены выросли примерно в 2 раза по сравнению с тем дном, которого они достигли в начале 2016-го. Но что будет дальше? Произойдет ли возвращение к старому уровню? Или рынок ждет еще один крах и котировки ниже $20/барр.?

Чтобы прояснить этот вопрос, эксперты Rystad Energy обращаются к ретроспективному анализу нефтяного рынка. По их подсчетам, в истории отрасли было уже 5 революций, связанных с появлением новых источников сырья. Первая, начавшаяся в 1960-е годы, была вызвана стартом масштабной добычи сырья на шельфе (в частности, в Азербайджане и Мексике). Ее объемы выросли с 2 млн барр./сут. в начале 1960-х годов до 16 млн барр./сут. в середине 1980-х.

Следующая революция произошла в Саудовской Аравии, где в 1959 году было открыто гигантское месторождение Гавар. Около 60-65% всей нефти, добытой в королевстве с 1948 по 2009 год, было извлечено из недр этого гиганта. Благодаря этому в начале 1970-х годов на рынок поступило примерно 10 млн барр./сут. «новой» нефти.

Третья революция произошла в 1990-е годы. Тогда благодаря новым технологиям началось широкомасштабное освоение глубоководных месторождений. Добыча на них возросла с 2 млн барр./сут. в 1990 году до 10 млн барр./сут. в 2015-м. Еще 5-10 лет назад многие полагали, что именно глубоководный шельф – будущее нефтегазовой отрасли.

Колыбелью еще одной революции стала Россия. В начале 2000-х годов произошло настоящее возрождение российской нефтяной отрасли. Добыча в стране за 5-6 лет выросла с 6 до 10 млн барр./сут.

Наконец, пятая революция разразилась в США. Благодаря развитию технологий горизонтального бурения и гидроразрыва пласта там начала расти добыча сланцевых нефти и газа. Этот процесс оказался гораздо более интенсивным, чем предыдущие. Так, первая революция (связанная с началом разработки шельфа) обеспечила ежегодный прирост добычи на уроне 910 тыс. барр./сут., вторая (освоение Гавара) – 1140 тыс. барр./сут., третья (глубоководная экспансия) – 520 тыс. барр./сут., пятая (российское возрождение) – 750 тыс. барр./сут. А пятая революция, американская сланцевая, продемонстрировала ежегодный рост на уровне 1,5 млн барр./сут. Это больше, чем прирост глобального потребления.

Вторая волна сланцевого бума

Пятая революция привела к резкому падению цен на нефть. В результате экономические показатели разработки сланцевых месторождений также ухудшились, и сланцевая революция затормозилась на 2 года. Но эксперты Rystad Energy не исключают, что нас ждет ее вторая волна. И она может оказаться даже более интенсивной, чем первая. Ожидается, что ежегодный пророст добычи сланцевой нефти в 2019-2021 годах будет составлять 1,7 млн барр./сут.

Сланцевые проекты продемонстрировали высокую доходность. На $1, вложенный в 2000 году, акционеры в среднем получили $13 в 2008 году. Для сравнения, у шельфовых проектов этот показатель составил $5. Поэтому многие американские транснациональные нефтегазовые корпорации начали продавать свои месторождения за рубежом, чтобы инвестировать средства в сланцевые месторождения у себя на родине.

Правда, после 2008 года ситуация несколько изменилась и доходность акций сланцевых компаний сократилась в среднем на 50%. Но в 2014 году она снова достигли пика.

Например, у компании EOG Resources в 2000-2017 годах доходность для акционеров составляла 20,7% в год, у Pioneer Natural Resources – 20%, у PDC Energy и Cabot Oil and Gas – 18,4%. Еще у ряда компаний она находилась в коридоре 12-18% в год.

Нынешний кризис в нефтяной отрасли в меньшей степени отразился на сланцевых компаниях, чем на «традиционных». Так, из крупных международных корпораций только ExxonMobil и ConocoPhillips планируют в 2017 году увеличить инвестиции по сравнению с 2016 годом (на 14% и 25%, соответственно). У остальных они сокращаются: у Shell – на 17%, Chevron – на 14%, BP и Eni – на 11%, Total – на 10%.

Несколько лучше чувствуют себя национальные компании. Так, «Газпром» намерен нарастить инвестиции на 19%, OMV – на 13%, Statoil – на 9%, Petrobras – на 5%. Правда, у «КазМунайГаза» они сократятся на 8%.

А вот средний показатель роста для сланцевых компаний составил 45%! Впрочем, у некоторых компаний он значительно выше среднеотраслевого. Так, WPX Energy увеличивает инвестиции на 95%, Chesapeake – на 71%, EQT Corporation – на 59%.То есть в Америке сейчас происходит настоящий инвестиционный бум в сфере сланцев.

Конечно, такой рост является «отскоком» после двухгодичного кризиса. Ведь в абсолютном выражении инвестиции сократились со $124 млрд в 2014 году до $68 млрд в 2015-м и $36 млрд в 2016-м.

Но примечательно, что растет эффективность инвестиций в сланцевые проекты. В 2011 году удельные капитальные вложения на баррель дополнительной добычи составляли $70 на 1 барр./сут., в 2015-м – $42, а в нынешнем году этот показатель должен снизиться до $30. Правда, затем ожидается небольшой рост – до $31 в 2018 году.

Это сопоставимо с результатами лучших оффшорных месторождений. Так, рекордсмен среди них – месторождение Johan Sverdrup в Северном море – имеет удельные инвестиции $33 на 1 барр./сут.

Снижается и цена безубыточности сланцевых проектов. В среднем для 5 крупнейших плеев она в 2011 году составляла $102/барр. (c учетом 10%-ной прибыли). А к 2014 году она сократилась до $78, к 2016-му – до $47. Ожидается, что к 2018 году этот уровень опустится до $43. Скважина-рекордсмен (бассейн Midland, оператор Diamondback) имеет уровень безубыточности $14,9/барр.

Соответственно, у сланцевых компаний повышается рентабельность. К примеру, у Pioneer Natural Resources за последние годы процент добычи, рентабельной при котировках ниже $40/барр., увеличилась с 30% до 80%.

По пути повышения эффективности

Важный показатель работы сланцевой индустрии – количество действующих буровых установок. В 2014 году их среднее число составляло 1030, в 2016-м – 322. Соответственно, число законченных скважин сократилось с 22570 до 8930. Но уже к апрелю 2017 года число БУ достигло 607.

При этом происходит быстрое обновление парка. Если в 2014 году только 30% действующих установок были выпущены после 2012 года, то сейчас таковых почти 70%. Новые установки намного эффективнее, особенно в плане горизонтального бурения. Поэтому если в 2014 году 1030 установок пробурили 140 млн футов (то есть 135 тыс. футов на установку), то в 2016-м – 322 БУ пробурили 64 млн футов (200 тыс. футов на каждую).

Растет и эффективность бурения. В 2014 году 1 тыс. футов проходки обеспечивала дополнительную добычу 38 барр./cут. в первый год и 11,7 барр./сут. во второй год. В 2016 году эти показатели возросли, соответственно, до 42 и 14,5 барр./сут.

Неоднозначная ситуация складывается с еще одним важным показателем деятельности сланцевой отрасли – объемами закачки проппанта. В абсолютном выражении его потребление сократилось с 61,8 млн тонн в 2014 году до 38,5 млн тонн в 2016-м. Но удельная закачка пропанната увеличилась с 975 фунтов на фут проходки в 2014 году до 1320 фунтов в 2016-м. То есть на 1 фунт пробуренной скважины закачивается почти 1 тонна песка!

При этом на некоторых сланцевых месторождениях объемы закачки проппанта растут просто гигантскими темпами. К примеру, на месторождении Meramec в 2016 году она увеличилась в 8 раз по сравнению с 2014 годом в абсолютном выражении и на 43% в расчете на фут проходки, до 2079 фунтов на фут. На месторождении Permian удельный расход проппанта за тот же период вырос на 49%, до 1 788 фунтов на фут. Но далеко не всегда такое увеличение закачки приводит к адекватному росту добычи углеводородов.

Плюсом для сланцевой индустрии является снижение сервисных расходов. Так, маржа буровых подрядчиков, достигавшая в 2014 году 38%, к концу 2016 года составляла всего несколько процентов. А маржа компаний, предоставляющие услуги по скважинным операциям, опустилась с 23% в 2011 году до –2% в конце прошлого года. Объем сервисных услуг с 2014 по 2016 годы сократился на 45-55%, цены – на 15-25%.

Но что будет дальше? Будут ли расценки на сервис продолжать падать или начнут увеличиваться? Сейчас эксперты Rystad Energy наблюдают новый бум. Так, цена труб с ноября 2016 по январь 2017-го уже выросла на 33%. Ожидается, что тарифы на буровые работы в 2017 году возрастут на 2%, стоимость проппанта и услуг по его закачке увеличится на 10-15%.

Новый ценовой обвал?

Таким образом, сланцевая революция продолжается. Как должны реагировать на это ОПЕК и Россия?

Как отмечает Яранд Ристад, в результате действия соглашения между участниками картеля и другими странами-производителями нефти была приостановлена эксплуатация ряда месторождений на Ближнем Востоке. При этом государства ОПЕК сократили добычу даже несколько больше, чем требовалось для соблюдения договоренности, ниже 32 млн барр./сут.

Но есть вероятность того, что ряд стран-членов ОПЕК в ближайшее время начнут быстрыми темпами наращивать добычу. В первую очередь, это касается Ливии, которая планирует запуск нового трубопровода. Также возможно увеличение производства сырья в Нигерии, Алжире и в Нейтральной зоне, располагающейся между Саудовской Аравией и Кувейтом.

За счет этого общая добыча ОПЕК будет расти. Но если картель откажется от пролонгации соглашения, то этот рост еще более ускорится. В Саудовской Аравии, Кувейте, Катаре, ОАЭ будут вновь введены в строй месторождения, эксплуатация которых была приостановлена. В результате уже к концу года добыча картеля может вернуться к уровню 33,5 млн барр./сут.

В связи с этим существует большой риск нового падения нефтяных цен. Причем если они опустятся до $40-45/барр., то это не остановит рост сланцевой добычи в США. Как уже отмечалось, американские сланцевые компании постепенно адаптируются к таким котировкам. Чтобы затормозить сланцевую революцию, цены должны упасть ниже $20. Поэтому ОПЕК и Россия должны либо продолжить сотрудничество, либо смириться с новым крахом цен, еще более мощным, чем предыдущий.

Долгосрочные риски

Но это касается лишь краткосрочной перспективы. А что будет происходить на более длительном горизонте? Как напоминает Я. Ристад, долгий цикл в нефтяной отрасли составляет примерно 7 лет. За этот срок происходит строительство новых трубопроводов и прочей инфраструктуры. И здесь наблюдается ряд тревожных тенденций.

За последние 15 лет вводимые в эксплуатацию запасы составляли в среднем 55 млрд баррелей в год. А в 2016 году этот показатель равнялся всего 19,2 млрд. Такого низкого уровня не было зафиксировано с 1966 года!

Понятно, что эти новые активы дают отдачу через несколько лет. К примеру, в 2009 году было одобрено большое количество новых проектов в Ираке. Благодаря этому добыча на новых активах, введенных в 2009-м, на пике (в 2016 году) достигла 5 млн барр./сут. Месторождения, введенные в 2010 году, обеспечили пиковую добычу примерно на уровне 2 млн барр./сут. Однако в 2015-2017 годах ввод новых мощностей был очень незначительным и поэтому добычные пики активов, введенные в эти годы, составят чуть более 1 млн барр./сут.

Если в 2015 году прирост добычи на месторождениях, введенных начиная с 2009 года, составил 3,5 млн барр./сут., то уже в 2016 году он сократился до 2,7 млн барр./сут. А в 2022 году новые месторождения обеспечат прирост всего на 1,1 млн барр./сут. Иными словами, нехватка инвестиций в отрасль будет являться фактором, сдерживающим увеличения производства сырья.

А если случится новый крах цен на нефть, то это чревато политическими потрясениями в некоторых нефтедобывающих странах. Такие события уже происходят в Венесуэле и они могут начаться, к примеру, в Анголе или в других государствах. Как следствие, компании в течение нескольких лет не смогут добывать нефть в этих странах.

Комбинация двух факторов – недостатка новых мощностей и политических проблем – способна привести к новому росту цен на нефть.

Ренессанс шельфа

Таким образом, надо уже сегодня озаботиться созданием новых активов. Но в каком именно сегменте нефтяного бизнеса? По расчетам Rystad Energy, в течение последующих 2 лет оффшорные проекты повысят свою конкурентоспособность по сравнению со сланцем. Дело в том, что крупные корпорации не могут вкладывать значительные инвестиции в сланцевые разработки. В связи со спецификой американского рынка, это удел небольших компаний. Поэтому гиганты могут увеличить инвестиции в оффшорные проекты.

Если в 2010 году получили одобрение шельфовые проекты с общими запасами в 25 млрд баррелей, то в 2016 году эта цифра составила около 3 млрд баррелей. Но уже в 2017 году может произойти серьезный рывок, а в 2018 году объем ввода новых шельфовых мощностей способен превысить уровень 2010 года. Могут быть запущены крупные месторождения на шельфе Мозамбика, Индонезии, Нигерии, Папуа – Новой Гвинеи, в норвежском секторе Баренцева моря.

Конечно, многое будет зависеть от уровня доходности этих капиталовложений. В период после Второй мировой войны в нефтегазовую отрасль по всему миру было инвестировано $12 трлн. В том числе около $1 трлн было вложено в сланцевые проекты.

Пик доходности нефтегазовых проектов пришелся на конец 1970-х – начало 1980-х годов. Во многих странах инвестиции окупались менее чем за 1 год! В 1990-е годы и в начале 2000-х произошел значительный спад. Но в последние 10 лет вновь наблюдалась хорошая динамика доходности. При этом наилучшие показатели демонстрируют традиционные сухопутные проекты. Затем идут добыча на мелководье и глубоководная добыча. А вот сланцевые разработки имеют самую низкую валовую доходность (в силу высоких расходов на бурение и ГРП).

Но эти цифры нивелируются налоговой политикой государств. Как правило, национальные правительства изымают 60-70% нефтяных доходов. Но вот власти США забирают у операторов сланцевых проектов всего около 10%! Ведь сланцевая революция дает экономике США много побочных эффектов: обеспечение безопасности энергопоставок, стимулы к реиндустриализации и т.д. В результате сланцевая нефть становится очень привлекательным объектом инвестиций, в том числе для иностранных компаний.

Поэтому если страны ОПЕК и Россия намерены конкурировать с американским сланцем, то, возможно, стоит пересмотреть их фискальную систему.

Угрозы со стороны спроса

Безусловно, динамика цен на нефть будет определяться и изменениями спроса. По информации Rystad Energy, 26% добытой нефти сегодня используется для нужд легкового автомобильного транспорта, 18% – для грузового. По 6% идет на авиацию и на морской транспорт. Еще по 6% потребляется в промышленности и в электрогенерации, 8% в строительном секторе и для отопления помещений, 12% в нефтехимии. Около 12% используется на прочие нужды (сельское хозяйство, производство смазочных масел и т.д.).

Потребление нефтяного топлива в авиации будет расти. Что касается морского транспорта, то пока в мире существует не так иного судов, работающих на СПГ. Поэтому особых угроз тут не наблюдается.

Сложнее ситуация с легковым автотранспортом. Определенная угроза для масштабов потребления нефти связана с распространением электромобилей. Как подчеркивает Я.Ристад, электрокары проще, удобнее, требуют меньше комплектующих. Стремительно развиваются технологии производства аккумуляторов. Поэтому когда электромобили подешевеют, машины, работающие на дизеле и бензине, начнут стремительно исчезать с рынка. Но сложно сказать, насколько быстро это произойдет.