Игорь Шпуров: «К 2050 году новая геологоразведка должна обеспечить 75% потребности в газе и нефти»

«Нефтегазовая Вертикаль» поговорила о вопросах оптимизации работы с ресурсной базой в актуальных условиях с Игорем Шпуровым, генеральным директором ФБУ ГКЗ.

НГВ: Как Вы оцениваете работу с ресурсной базой в действующей Энергостратегии? Что возможно улучшить, оптимизировать, учитывая актуальные условия?

И. Шпуров: С точки зрения перспектив геологоразведки у нас все неплохо. Есть достаточно много перспективных направлений. По всем видам полезных ископаемых. Вопрос энергостратегии сейчас связан с геополитической обстановкой. Разработку ископаемого топлива и добычу нефти и газа необходимо развивать. Нельзя идти на сокращение добычи нефти и газа. Я говорю с точки зрения замены их на ВИЭ. В 2050 году, по всем оценкам, только 35% всего потребления энергии будут обеспечивать возобновляемые источники, включая гидроэнергетику, атомную энергетику. 65% должно обеспечивать ископаемое топливо: газ, нефть, уголь. С запасами угля нет особых проблем, трудности есть только с разработкой.

С точки зрения газа у нас обеспеченность сырьевой базой хорошая, но заниматься геологоразведкой нужно. Есть экономические сложности с разработкой, к примеру, на шельфе и у месторождений с низконапорным газом. Это старые месторождения, которые находятся в регионах добычи, где разработка идет давно. К примеру, это районы Надыма, Уренгоя. Надо обеспечить регионы работой, чтобы не наступил отток населения. Для этого надо изучать и разрабатывать трудноизвлекаемые запасы, находящиеся в этих локациях. В Надым-Пур-Тазовской зоне в первую очередь. Нужно провести инвентаризацию запасов газа, как это было сделано по нефти. Посмотреть, где и какие запасы находятся. И разработать предложения по стимулированию извлечения ТРИЗ, которые залегают в освоенных районах. Это важно для социально-экономической стабильности.

В 2050 году текущие рентабельные проекты по нефти и газу будут обеспечивать 25% от потребности. 75% – это то, что должна обеспечить новая геологоразведка и технологии для освоения ТРИЗ. Это примерно 27 млрд тонн у.т. Если мы это сделаем, то Россия будет глобальным лидером по энергетике. Сегодня прирост по сырьевой базе идет только в нескольких странах. Это Саудовская Аравия, Россия, США и Венесуэла. Но в Венесуэле – сверхвязкая нефть, а в США –сланцевая, что создает определенные трудности в добыче. Поэтому, я бы обозначил перспективы по ресурсной базе для России и Саудовской Аравии. Подчеркну, что для России важно сейчас активное проведение ГРР и создание технологий по ТРИЗ.

НГВ: Как можно сегодня оперативно наращивать технологии? Сегодня о проблеме недостающих технологических звеньев, которые раньше обеспечивали иностранные компании, говорят практически все. Особенно остро ощущается ситуация на шельфе, где по прогнозам аналитиков добыча к 2035 году может упасть в три и более раз.

И. Шпуров: Шельф у нас не является определяющим по добыче. Все, что касается шельфа, особенно Арктического шельфа, это геополитическая история. Освоение шельфа – это вопрос не ближайшего будущего.

НГВ: Это такой своеобразный НЗ, а извлекать запасы приоритетнее на суше и в транзитных зонах?

И. Шпуров: Да, конечно. При этом нужно создавать технологии. Академик Лавёров говорил, что добыча нефти в Арктике это то же самое, что и полет в космос. У нас же есть хороший опыт. Да, с учетом участия западных партнеров, но мы ввели в эксплуатацию Приразломную, это самая северная буровая платформа, в Сабетте запущен самый северный завод по СПГ. Есть от чего отталкиваться, но надо создавать собственные технологии. Вкладывать деньги. На континенте мы на 80% обеспечены своими технологиями.

Есть пробелы в ряде элементов, к примеру, зарезки боковых стволов и горизонтального бурения. Но отечественные компании хорошо продвинулись вперед с точки зрения геонавигации, геофизики на трубах. Надо поддерживать наш сервисный бизнес. Тут нужен целый комплекс мер, разработкой которых занимаются Минпромторг, Минэнерго. Мы свою роль видим тоже в продвижении технологий. На базе Роснедр создан Парк технологий, частью которого является Экспертно-технический совет, к рекомендациям которого компании прислушиваются. Таким образом, за последние годы внедрено около 30 отечественных технологий.

Не надо забывать, что мы не изолированы. Есть не только Европа, но и Азия, которая с нами работает по поставкам технологий и запчастей.

НГВ: Сегодня компании вынужденно снижают добычу, как это отразится на скважинном фонде и какие решения могут выправить ситуацию?

И. Шпуров: Отразится отрицательно. Данные ОПЕК показали, обратно восстановить добычу быстро не реально. 30% скважинного фонда или около 30% добычи мы можем просто потерять. Останавливать скважины в таком авральном порядке – рискованно. Глушение скважин – это проблема. Если переводить на английский, «глушение» – это killing. Дословно – убивание скважины. Для восстановления скважины требуются огромные усилия и затраты.

Именно поэтому нам необходима система подземных хранилищ нефти. У нас богатая геология в стране, для хранения нефти есть естественные условия, это соляные отложения Урала, Поволжья и Восточной Сибири.

В периметре транспортных коридоров вполне можно сделать нефтехранилища по объемам не меньше, чем в США, где есть мощности на 100 млн тонн. Когда там увеличивается закачка нефти в хранилища, цена снижается, и наоборот. Это хороший экономический инструмент. У нас можно сделать резервуары на такой же объем, делается это не долго. И это не затратная тема. Президент поддержал эту идею, дал поручение по созданию подземных хранилищ. Это давно надо было сделать, и такое решение нас выручило бы. Государство могло бы взять на себя функцию хранения этой нефти, которая сейчас сложно реализуется.

НГВ: Ряд экспертов считает, что хранилище – это такая крайняя мера, так как хранение может повлиять на качество нефти. Рассматриваются ли еще какие-то способы, чтобы уменьшить риски добычи?

И. Шпуров: Это все зависит от вмещающих пород. Если в соль поместить, как это может повлиять? Соль – это большие емкости. Бурится скважина, заливается вода, эта вода размывает соль, соленую воду извлекают и там образуются огромные пустые полости. В подземных хранилищах газа, его свойства никак не изменяются.

НГВ: В актуальных условиях может начаться разработка новых месторождений? К примеру, Таймырского и Сахалинского блоков?

И. Шпуров: Думаю, начнется. Я знаю, что работа идет. О перспективах лучше спрашивать компании «Роснефть» и «Газпром».

НГВ: Месторождения «Тритон» и «Нептун» «Газпром нефть» собирается начать осваивать только к 2035 году…

И. Шпуров: Это же шельфовые месторождения, не, думаю, что на разработку влияет санкционная политика. С оборудованием могут быть сложности, но, с другой стороны, рядом есть Китай, который может его поставить. Вопрос в экономичности этих месторождений, в принципе.

НГВ: На разработку каких месторождений могут повлиять санкции?

И. Шпуров: Риски есть – около 20%. Они связаны с технологиями, о которых я говорил. Но, к примеру, «Сургутнефтегаз» применят полностью отечественное оборудование, что снижает риски.

Выносы:

В 2050 году, по всем оценкам, только 35% всего потребления энергии будут обеспечивать возобновляемые источники, включая гидроэнергетику, атомную энергетику. 65% должно обеспечивать ископаемое топливо: газ, нефть, уголь.

Нужны предложения по стимулированию извлечения ТРИЗ в освоенных районах.

Есть пробелы в ряде элементов, к примеру, зарезки боковых стволов и горизонтального бурения. Но отечественные компании хорошо продвинулись вперед с точки зрения геонавигации, геофизики на трубах.

30% скважинного фонда или около 30% добычи мы можем просто потерять.

У нас богатая геология в стране, для хранения нефти есть естественные условия, это соленые отложения Урала, Поволжья и Восточной Сибири. В периметре транспортных коридоров вполне можно сделать нефтехранилища.

111111.jpg

KIOGE22_220x290_preview.jpg