ВИНК – 25 лет приватизации

Лет 30 назад словосочетание «нефтегазовая компания» ассоциировалось у  городского жителя с  буровыми вышками, газовыми плитами, черными фонтанами, бьющими из-под земли, трубопроводами, а также товарными железнодорожными цистернами с надписями «нефть» и «огнеопасно». Человек же, трудящийся в такой компании, рисовался этаким суровым рабочим, обязательно в каске, с черным от нефти, мужественным лицом.
Собственно, и слово «компания» тогда имело совсем другое значение. В нефтяной отрасли были предприятия и объединения. Времена изменились. Сейчас все, что связано с нефтью и газом, так или иначе, ассоциируется с большими деньгами, роскошью, экономикой, а в худшем случае, внешней политикой, курсом рубля и экологическими проблемами. И это неудивительно. Главы нефтегазовых компаний встречаются с первыми людьми различных государств, про них говорят СМИ, а их имена фигурируют в списках самых состоятельных людей страны. В различных рейтингах самых богатых компаний России почти всю первую десятку стабильно заполняют предприятия, занимающиеся добычей, переработкой или транспортировкой полезных ископаемых. В основном, нефти и газа. И почти во всех крупных промышленных и финансовых административных центрах есть офисы этих компаний. Как правило, отдельное здание. И не простое. Мы расскажем о не- которых таких примечательных постройках.

Раздел компании ЮКОС в корне поменял расклад сил в отечественной нефтяной отрасли. В какой-то мере можно сказать, что с него началась новая эпоха нефтяных госкомпаний. После десяти лет дробления активов, громадных долгов, несостоявшихся сделок о продаже, обвинений в бесперспективности и слухов о ликвидации, как чертик из табакерки, «Роснефть» скупила большинство распродающихся профильных предприятий и превратилась в одну из крупнейших компаний в России. Сама история раздела нефтедобывающих и нефтеперерабатывающих активов ЮКОСа хорошо известна и подробно описана. Но почему-то слишком мало внимания обращается на то, что происходит с этими предприятиями сейчас.

В умах людей уже достаточно давно закрепилось абсолютно справедливое убеждение, что основной нефтеносный регион в России – Западная Сибирь. Это бесспорный факт, достаточно проанализировать статистику добычи «черного золота» по регионам за последние полвека. Однако если серьезно углубится в скучные цифры, то станет ясно, что сейчас основной прирост добычи приходится на месторождения Европейской части России и на новые месторождения (так называемые нефтяные гринфилды) Восточной Сибири и Дальнего Востока. Если в 2008 году доля двух последних регионов в общей добыче по стране составляла всего 3 %, то в 2016-м она уже увеличилась до 13 %. И именно о гринфилдах, помимо старых месторождений Западной Сибири, идет речь в пилотном проекте закона о налоге на дополнительный доход (НДД), представленном как возможная новая форма налогообложения нефтяной отрасли. Однако эффективность этого нововведения для региона ставится под сомнение многими специалистами.

Необходимость пополнять истощенный низкими ценами на нефть российский бюджет вынудила российское правительство пойти на  приватизацию нефтегазовых активов, которые в  последние годы государство стремилось взять под  свой не- посредственный контроль, считая стратегическими. Многошаговая приватизация «Роснефти», и в ее составе «Башнефти», преподнесла несчетное количество сюрпризов и вызвала самые разные слухи. Как результат, новыми акционерами крупней- шей государственной нефтегазовой компании России стали катарский суверенный фонд, швейцарский трейдер и  малоизвестный, но  активно набирающий обороты частный китайский инвестор.
Если раньше, приобретая зарубежные энергетические активы, Пекин полагался, в основном, на государственные компании CNPC и Sinopec, то теперь в игру включилась частная CEFC, созданная 15 лет назад, занимающаяся торговлей энергоресурсами и инвестициями. Представитель CEFC подчеркнул, что приоритетом компании станут поставки на  внутренний рынок, тогда как  часть объема сорта Urals будет отправляться на китайские НПЗ в Европе.
В дальнейших планах нового китайского партнера «Роснефти» – реализация совместных проектов, в том числе в сегменте нефтехимии. Эксперты отмечают, что  за  последние пять лет Россия добилась значительных успехов в  усилении своих позиций на  премиальном китайском рынке, растолкав традиционных тяжеловесов – Саудовскую Аравию и Анголу. Теперь, когда одним из крупнейших акционеров «Роснефти» становится компания из Китая, можно ожидать дальнейшего усиления восточного вектора нефтегазовой политики России.

Южная Америка – второй после Африки регион по числу стран присутствия и количеству вовлеченных в нефтегазовые проекты российских компаний. В настоящее время «Газпром», «Газпром нефть», ЛУКОЙЛ и  «Роснефть» участвуют в  upstream- проектах в четырех южноамериканских государствах. Наибольшее количество рос- сийских проектов приходится на Венесуэлу, где работают «Роснефть» и «Газпром нефть». Но в условиях экономического и политического кризиса в стране их дальнейшая судьба неоднозначна. В трех странах к югу от Венесуэлы российские позиции более устойчивы. Плюсом Бразилии является наличие больших ресурсов нефти, Боливии – региональный экспорт газа, Аргентины – вторые в мире по объемам (после Китая) запасы газа в сланцевых формациях.
В этом году «Роснефть» приступила к активной фазе проекта «Солимойнс» в Бразилии, начав бурение первой разведочной скважины. «Газпром» в Боливии принимает участие в разработке месторождения Инкауси-Акио и ведет разведку в рамках проекта Асеро. Аргентина, активно привлекающая иностранный бизнес, – перспективное направление для  работы российских компаний. «Газпром» ведет переговоры с аргентинской YPF о вхождении в совместные проекты.

Россия увеличивает глубину нефтепереработки. Моторного топлива на внутреннем рынке предлагается с избытком. Довольные автовладельцы выходят из красивых стеклянных павильонов АЗС с дымящимися стаканчиками кофе и покупками – сюда перекочевал ассортимент и продуктовых (кроме алкоголя), и хозяйственных магазинов. Идиллию немного портят постоянно растущие цифры на стелах у въезда на автозаправки, но это скорее вопрос к регуляторам с их постоянным очередным и внеочередным повышением акцизов (ближайшее – с 1 января 2018-го). Сам же внутренний рынок бензина радикально изменился за последние годы. И это – результат модернизации НПЗ.

Основной идеей вертикальной интеграции в нефтяной отрасли стало создание мощных компаний, объединяющих в своем составе добывающие, перерабатывающие и сбытовые предприятия. Идея эта была позаимствована у  западных корпораций и  поэтому, при всей своей внешней привлекательности, имела в российских условиях ряд изъянов. Дело в том, что отечественный нефтеперерабатывающий комплекс, во-первых, был представлен в основном старыми и технологически отсталыми мощностями. А во-вторых, он был нацелен исключительно на нужды внутреннего рынка и не мог создавать большие объемы высокомаржинальной экспортной продукции.
Поэтому одной из  главных задач вертикально интегрированных нефтяных компаний стала модернизация доставшихся им перерабатывающих активов. Большую роль тут сыграла и позиция государства, которое кнутом и пряником подвигло нефтяников к реконструкции своих нефтеперерабатывающих заводов.
В результате сегодня первый этап обновления нефтепереработки в стране завершен. Но последует ли за ним второй этап и каким он будет – большой вопрос. В то же время отечественные ВИНК, в отличие от зарубежных нефтегазовых корпораций, не решились на «достраивание вертикали». Они весьма осторожно относятся к нефтехимическим проектам. Причины этого – недостаток компетенций, высокие риски и неразвитость внутреннего рынка.

Нефтегазовые компании переживают эпоху беспрецедентной неопределенности. Учитывая волатильность рынка, а также геополитическую нестабильность, свора- чивание их активности в 2017 году, скорее всего, продолжится. Существует целый ряд внешних факторов, которые не добавляют уверенности в перспективах их роста и повышения прибыльности.
К ним можно отнести и негативное отношение со стороны экологов и общества в связи с использованием ископаемого топлива, и пере- производство нефти и сжиженного природного газа (СПГ), и низкие цены за баррель, подрывающие традиционно высокую прибыльность отрасли.
Основной вопрос, который стоит сегодня перед руководством не только международных и государственных нефтяных компаний, но и менее крупных игроков, заключается в том, как подстроиться под беспрерывно меняющиеся рыночные условия и обеспечить рост и долголетие организации. Компания Thomson Reuters провела исследование, в ходе которого опросила 450 профессиональных юристов нефтегазовых компаний. Результаты опроса показа- ли, что, несмотря на осознание большого значения цифровых технологий, многие нефтегазовые компании еще не готовы к их внедрению в повседневную практику корпоративного управления.

Мнения о роли американского сжиженного природного газа (СПГ) в Европе разнятся очень сильно. Многие (в частности, руководство «Газпрома») утверждают, что он «не доплывет» до Европы, уйдя на более привлекательные рынки Азии. Да даже если бы он и захотел освоить европейский рынок, шансов оказаться конкурентоспособным с газом таких традиционных поставщиков, как Россия, у американского СПГ нет, утверждают сторонники такой точки зрения. Прямо противоположные взгляды популярны в некоторых европейских столицах (особенно в некоторых странах Прибалтики). Там полагают, что поставки СПГ из Соединенных Штатов позволят, наконец, реально покончить с зависимостью от российского газа.

В  последнее время новости с  Сахалина изумляют. То  в  августе сообщалось, что остров на некоторое время вовсе исчез с Яндекс.Карт, то на только презентованной главой ЦБ Эльвирой Набиуллиной новой российской 2000-рублевке Сахалин сделали полуостровом, соединенным с материком. Но это все – дело поправимое, казус и не более того… А вот история с налогами и бюджетами – куда серьезнее, и она очень ясно отражает новейшие тенденции в российской экономической жизни и государственной политике.

Четверть века назад в стране были сформированы первые вертикально интегрированные нефтяные компании (ВИНК), объединившие в своей структуре предприятия по добыче и переработке нефти, сбыту нефтепродуктов. С тех пор много воды утекло. Многие из созданных тогда ВИНК уже прекратили свое существование, значительная часть активов перешла из частных рук под государственный контроль. Изменились условия работы компаний – как на внутреннем, так и на внешних рынках. Как все эти процессы отразились на отрасли и какие уроки можно из них извлечь? Об  этом НГВ беседует с  партнером информационно-консалтингового агентства RusEnergy Михаилом КРУТИХИНЫМ.

Ханты-Мансийский автономный округ – Югра давно считается одним из самых благополучных регионов России. Еще бы – там же самые большие запасы нефти, оправдывались соседи. Но  времена изменились  –  нефть подешевела, состарившиеся месторождения-гиганты все менее охотно отдают свою нефть… А Югра по-прежнему остается на хорошем счету и с оптимизмом смотрит в будущее. Выходит, дело не только в том, что в лотерее природных ресурсов автономному округу выпал счастливый билет.
Как адаптируется к новым условиям регион с ярко выраженной сырьевой доминантой? Реально ли избавиться от сырьевой зависимости? Можно ли развернуть тренд падающей добычи? Какими должны быть комфортные для нефтяников законы и налоги? Что помогает, добывая долгие годы нефть, не разругаться с представителями коренных народов Севера? Эти и многие другие вопросы «Нефтегазовая Вертикаль» задала губернатору Югры Наталье КОМАРОВОЙ.

В ноябре уходящего года исполняется четверть века с начала приватизации нефтяной отрасли России. Отсчет событий принято вести с 17 ноября 1992 года, когда Президент России Борис Ельцин подписал Указ №1403 о приватизации и преобразовании в акционерные общества предприятий нефтяной и нефтеперерабатывающей промышленности, а также объектов нефтепродуктообеспечения. Этот же указ положил начало созданию вертикально интегрированных нефтяных компаний, то есть обеспечивающих весь цикл производства  –  геологоразведку, разработку, добычу, транспортировку, переработку и сбыт уже готовых нефтепродуктов.