Новая философия нефтегазового комплекса

Двадцать первого февраля Союз нефтегазопромышленников России и форум «Нефтегазовый диалог» ИМЭМО РАН провели совместный семинар «Нефтяной сектор России – особенности развития и перспективы». Развернувшаяся в его ходе дискуссия была сконцентрирована не столько на прикладных проблемах отрасли, сколько на общих теоретических, даже философских подходах к прогнозированию будущего нефтегазовой промышленности. Участники этого мероприятия попытались концептуально осмыслить место и роль НГК в экономике страны, жизни общества и геополитической системе.

Ретроспективный взгляд
Семинар невольно оказался приурочен к важной дате. Ровно 25 лет назад, 21 февраля 1992 года, президентом России Борисом Ельциным был подписан Закон «О недрах». Как отметил председатель Совета Союза нефтегазопромышленников Юрий Шафраник, этот закон серьезно повлиял на систему недропользования, экономику нефтегазовой отрасли и страны в целом.

Сегодня необходимо не только подвести некоторые итоги действия этого нормативного акта, но и наметить дальнейшие пути развития отрасли. В этой связи Ю.Шафраник обращает внимание на то, что в последнее время опять поднялась волна разговоров о «ресурсном проклятье». Видимо, это связано с предстоящими в следующем году президентскими выборами и вызванной этим активизацией обсуждения путей дальнейшего развития страны.

Как подчеркивает Ю.Шафраник, нефтегазовые ресурсы – это благо. Но вопрос в том, насколько возможности НГК используются для развития экономики страны. К сожалению, эта проблема обычно рассматривается исключительно через финансовую призму – сколько налогов приносит нефтегаз в казну. Но нефтегазовый сектор – это не только источник энергоресурсов и финансов. Он предоставляет системные возможности для национальной экономики.

Чтобы оценить эти возможности, глава Союза нефтегазопромышленников представил ретроспективный анализ развития отрасли в последние десятилетия. Он напомнил, что в 1970-1980-е годы были достигнуты серьезные успехи по многим технологическим направлениям. Благодаря этому к 1990 году удалось вывести на максимальный уровень производства западносибирские месторождения-гиганты.

Но были и недостатки. В частности, делался упор на максимальный рост добычи нефти и газа, на вовлечение в разработку самых легко извлекаемых запасов, на поиск крупнейших месторождений. Иными словами, преобладало стремление достигнуть максимальных производственных объемов за минимальное время и с наименьшими финансовыми затратами. Благо что использовавшиеся тогда технологии, во многом революционные, позволили это сделать.

В результате уже к началу в 1990-х годов, еще во времена СССР, стали ощущаться серьезные проблемы, в частности на крупнейшем нефтепромысле – Самотлоре. Применявшиеся ранее подходы к развитию отрасли были эффективными только в рамках упомянутой парадигмы (больше нефти за меньшие сроки). Но они оказались негибкими и не позволяли адаптироваться к новым условиям.

В 1990-е годы в отрасли началось создание вертикально интегрированных производственных комплексов под лозунгом «от скважины до бензоколонки». И, по мнению Ю.Шафраника, несмотря на некоторые издержки, реформы все же были проведены и дали положительный эффект. Были созданы компании, готовые работать «на результат» и способные обеспечить гибкость и эффективность.

В итоге к началу 2000-х годов были преодолены негативные тенденции. А за первое десятилетие XXI века НГК восстановил практически все параметры – и физические, и качественные – которыми он обладал во времена СССР. Плюс к этому удалось реализовать ряд серьезных проектов, что позволило снять инфраструктурные ограничения, наблюдавшиеся в 1990-е годы. В частности, были созданы новые транспортные мощности на восточном направлении, на Балтике, в черноморском бассейне. Благодаря этому стоимость экспорта углеводородного сырья выросла почти в 2 раза по сравнению с советским периодом (в долларовом выражении).

Кроме того, началось осуществление новых крупных добычных проектов. К примеру, разработка газовых ресурсов Ямала, освоение Ванкорского месторождения, ввод в эксплуатацию новых месторождений на дальневосточном шельфе. И можно констатировать, что разворот вектора отечественного НГК на Восток (о чем так много говорили) все-таки состоялся. Хотя, может быть, не теми темпами и не с теми объемами, как хотелось бы.

Актуальные вызовы
Вместе с тем, возникли новые вызовы. Уйдя от жесткой «подведомственности», нефтегазовый сектор перешел к монополизму. Причем с первой проблемой можно было успешно бороться – в советское время была возможность убедить вышестоящее начальство принять правильное решение. А преодолеть монополизм очень трудно, почти невозможно.

Как полагает Ю.Шафраник, роль крупных нефтегазовых компаний должна радикально измениться. Безусловно, они необходимы для реализации наиболее масштабных проектов. Никто другой с ними не справится. Поэтому и сохранение единого «Газпрома», и укрупнение «Роснефти» можно только поддержать.

Но предназначение этих «национальных достояний» должно заключаться не в том, чтобы превратиться в самодостаточные «государства в государстве». И «Газпром», и «Роснефть», и другие крупные игроки отрасли (которых, кстати, становится все меньше и меньше в силу усугубляющегося монополизма) обязаны формировать системную инфраструктуру отрасли. То есть за счет своих финансовых ресурсов они обязаны поддерживать сотни и тысячи независимых компаний-подрядчиков – от науки до сервиса.

«Сервис крайне недооценен как тема», – сетует Ю.Шафраник. А ведь именно развитие сервисного блока позволяет создавать передовые технологии и формировать «новую экономику».

Сланцевая революция в США – яркий пример того, как «новая экономика», нестандартные подходы и инновационные технологии позволили получить колоссальный эффект, недооцененный многими аналитики. Значительная часть экспертов предсказывала, что как только в Америке сократятся объемы бурения, добыча сланцевой нефти сразу же обрушится. Но бурение за 3 года уменьшилось в 3,8 раза, а добыча – всего на 6%. Тем самым были посрамлены многие прогнозы.

Еще один серьезный вызов – быстрый рост предложения УВС на мировом рынке. Это обусловлено и расширением географии добычи, и вовлечением в разработку новых видов энергоресурсов. На очереди – освоение гигантских ресурсов газогидратов. В связи с этим экономика отечественной нефтегазовой промышленности и технологии также должны быть ориентированы именно на разработку ТРИЗ.

Важная задача – насыщение внутреннего рынка газом и качественными нефтепродуктами. Так, в США еще 8 лет назад цены на газ для промышленности были снижены в 2 раза. Это дало хороший импульс для развития производства этилена. Если отечественная нефтегазохимия также получит дешевый газ, в этот сегмент активно пойдут инвесторы.

Все эти моменты нуждаются в четкой артикуляции и принятии ответственных решений на самом высоком уровне. Опыт того же восточного вектора свидетельствует, что при проявлении политической воли возможна реализация самых сложных и дорогостоящих проектов.

Новая парадигма
Свое видение основных задач НГК представил также Валерий Крюков, член-корреспондент РАН, заместитель директора ИЭОПП СО РАН. По его мнению, зримых причин для беспокойства вроде бы нет. Но на самом деле внутри отрасли назревают очень сложные проблемы, с которыми столкнется, в первую очередь, сектор upstream.

Новых крупных месторождений не осталось. В начале 1980-х годов средний размер открываемого месторождения по категории АВС1 составлял порядка 70 млн тонн, а сейчас – всего 1,2-1,3 млн тонн. Такая особенность МСБ ставит под сомнение эффективность вертикально-интегрированных структур, ориентированных на мега-проекты и отработку крупных месторождений.

Значительная доля минерально-сырьевой базы представлена тяжелой нефтью, битумами, черносланцевыми толщами, краевыми неструктурными ловушками и т.д. Невозможно работать с такими объектами в той парадигме, которая была создана еще в 1990-е годы и которой мы продолжаем по инерции следовать. Разработка нетрадиционных запасов традиционными методами нерациональна. Необходимо создавать и использовать новые подходы и технологии.

Руководство страны пытается сформировать сбалансированную и эффективную систему мероприятий, которая бы вывела НГК на желаемую траекторию. Но пока это получается плохо. Как правило, попытки изменения законодательства – очень фрагментарные, спорадические, диктуемые сиюминутными требованиями (давлением внешней среды или внутренних обстоятельств).

Чаще всего все сводится к попыткам реформирования налогового законодательства. Но, по мнению В.Крюкова, система налогообложения значима в самую последнюю очередь. Дискуссии о дифференциации налоговых ставок лишь уводят от поиска и осмысления реальных факторов и условий функционирования нефтегазового сектора.

Как отмечает В.Крюков, цель регулирования недропользования – наиболее полное извлечение полезных ископаемых из недр и получение приемлемой отдачи для общества. Но мы выбрали самый простой вариант такой отдачи – нам нужны только энергоресурсы и налоговые поступления в максимально возможном размере. Но роль регулирования недропользования должна быть гораздо шире. К сожалению, это не понято и не реализовано на практике. В результате мы не получаем от нефтегазового сектора того мультипликативного эффекта, который имеют, к примеру, Норвегия, Канада или Шотландия.

Процесс освоения недр имеет значительную специфику в зависимости от стадии, региона, особенностей того или иного объекта. Здесь не может быть каких-то универсальных экономических подходов, требуется очень тонкая настройка. Но как ее обеспечить? Написать проектные требования под каждый тип залежи – невозможно. Сформировать экспертные группы? Экспертов должного уровня крайне мало…

В итоге формируются неэффективная нормативно-правовая среда, неправильное взаимодействие участников процесса освоения недр. Общими усилиями необходимо найти выход из этого тупика.

Проблема заключается еще и в том, что во многих секторах отечественного НГК отсутствует полноценный рынок. Это не позволяет сформировать объективные индикаторы их эффективности, которые позволили бы предпринимать шаги в нужном направлении.

Отсутствует доступ к базам данных, которыми располагают отечественные нефтегазовые компании. Накопленная ими информация, с одной стороны, закрыта для отраслевой аналитики. А, с другой стороны, не востребована органами управления процессами недропользования. Можно ли в таких условиях говорить об эффективном регулировании?

Правило черной королевы
Что же делать? В частности, нужны полигоны. По сути, они представляют собой принудительную систему интеграции усилий разных компаний. Там игроки рынка не только и не столько создают новые технологии, сколько учатся работать совместно.

Пора отказываться от принципа «одно месторождение – один недропользователь». Он не позволяет делить риски, обмениваться опытом, обеспечивать повышение эффективности и снижение издержек.
Также исчерпал себя стадийный подход к освоению участков недр, к нетрадиционным запасам он не применим. К примеру, в 2000 году в США было порядка 8,5 тыс. сейсмических партий, а сейчас осталось всего 50. Это не значит, что сейсмика не нужна. Просто теперь она совмещена с процессами бурения и проводки скважин. То есть получается «три в одном». Иными словами, идет формирование новых типов взаимодействия, новых технологических паттернов.

Истощенные и нетрадиционные объекты требуют другой парадигмы управления знаниями и иного типа знаний. А их среднестатистический российский недропользователь не имеет. В.Крюков приводит пример: «Я был в Альметьевске и спросил, сколько керна 1940-1960-х годов осталось. Они переходят на тяжелые нефти, которые расположены не так глубоко, и можно было бы интерпретировать данные, используя старый керн. Но его давно списали и выбросили. То есть знания выкинули на свалку. За рубежом керн хранят десятилетиями».

Есть и другие примеры эффективного управления знаниями в НГК. Так, в США было создано специальное Бюро, которое ведет междисциплинарные исследования, совместно анализирует геологические, инженерные и экономические аспекты отрасли. Это позволяет уйти от используемой сейчас в России долгой цепочки: подсчет запасов, геолого-экономическая оценка, проектирование разработки и т.д.

Очень важен процесс обучения в широком понимании. В США и Канаде издержки на сланцевых и битуминозных месторождениях снижались не только благодаря развитию технологий, но и за счет совершенствования условий работы, то есть процесса обучения.

Крайне важна роль кадров. Еще в Горном уставе Российской империи присутствовали отдельные большие статьи, где были прописаны важнейшие функции горного сообщества. А сегодня они практически сведены к нулю.

Таким образом, главная задача в средне- и долгосрочной перспективе – получение новых знаний и умений. Только так можно адаптироваться к новым условиям, складывающимся в отрасли. В этой связи В.Крюков вспоминает «правило черной королевы», сформулированное в знаменитой сказке «Алиса в Зазеркалье»: «Иногда чтобы оставаться на месте, надо очень быстро бежать».

Человеческий фактор
Сходные мысли содержались и в выступлении директора Института энергетической стратегии Виталия Бушуева. «Если мы пытаемся решать проблемы какой-либо отрасли, какой-либо системы, оставаясь внутри нее, то мы обречены на неудачу. Любые проблемы, в том числе нефтегазового комплекса, можно решать, только если мы выйдем за его пределы и поймем его отношение в системе экономики, социальной политики и геополитики в мире в целом и в нашей стране в частности», – отмечает он.

Как напоминает В.Бушуев, нефтегазовый сектор был, есть и останется главным донором российской экономики. И никакой другой источник не сможет его заменить. Но экономика страны базируется еще на двух китах. Это оборонный комплекс и человеческий фактор.

Оборонный сектор сегодня часто сотрудничает с нефтегазовым. Яркий пример – Арктика, где интересы нефтяников и военных очень тесно переплетаются в плане создания инфраструктуры.

Что касается человеческого фактора, то глава ИЭС вспоминает слова известного экономиста Гавриила Попова: «Если хотите освоить новую технологию – обращайтесь к американцам, если хотите доработать технологию – к шведам или японцам, но если хотите изобрести новую технологию – обращайтесь к русским». Опираясь на национальный менталитет, на человеческий фактор, Россия должна занять свое достойное место в глобальной системе разделения труда. И не надо пытаться идти по догоняющему пути развития. То есть осваивать под лозунгом импортозамещения те зарубежные технологии, которые мы когда-то сами изобрели. Необходимо создавать собственные передовые технологии.

В.Бушуев призвал также к комплексному подходу к использованию энергетических ресурсов. По его мнению, нельзя противопоставлять их друг другу. Они должны дополнять друг друга, обеспечивать синтез. В результате люди будут получать на выходе наиболее выгодный энергетический продукт. Это касается и нефтегазохимии, и других секторов ТЭК.

Психология нефтяных цен
Кроме того, глава ИЭС затронул проблему нефтяных цен. Он напомнил, что добыча и потребление жидких углеводородов за последние 10 лет остаются на почти неизменном уровне – около 100 млн барр./сут. А котировки тем временем сильно «гуляют», увеличиваясь или уменьшаясь в два-три раза. В этой связи некорректным является вопрос: фундаментальные или финансовые факторы определяют цену? Ни те и не другие по отдельности, только вместе.

Фундаментальные факторы стабилизируют цены, финансовые – разгоняют их. Какие из них возобладают – зависит от психологии людей, работающих на финансовом рынке. Сегодня торговля фьючерсами в 20 раз превышает реальный спрос на нефть. Поэтому, хотим мы или не хотим, доходы страны зависят не от объемов производства сырья, а от цен на него. Можем ли мы управлять этими ценами? Последние события показывают, что отчасти можем. Но важно понимать, от чего эти цены зависят и как можно повлиять на них.
По мнению В.Бушуева, определение справедливых цен – некорректно поставленная задача. На цену влияет, в первую очередь, психология. Но этому фактору совершенно не уделяется внимания.

Можно ли мы в таких условиях говорить о прогнозе цен? Как ни странно, можно. Как уверяет В.Бушуев, все равно просматриваются устойчивые ценовые циклы. Еще в 2009 году специалисты ИЭС прогнозировали снижение цен в 2014 году. В ближайшее время цена немного подрастет, но в 2018 году нас снова ждет падение.

Ориентируясь на такие не количественные, а структурные прогнозы, можно рассчитывать финансовую отдачу от нефтегазового комплекса в бюджет нашей страны.