ФАКЕЛЫ РАЗГОРЕЛИСЬ ЯРЧЕ

В Москве 21 марта прошла конференция «Попутный нефтяной газ-2017», организованная компанией СREON Energy. Как отметил, открывая конференцию, генеральный директор компании Санджар Тургунов, практически у всех отечественных недропользователей уже имеется понимание того, что ПНГ необходимо эффективно использовать, а не сжигать на факелах.

В этой связи пора переходить к обсуждению следующей задачи – какой из способов утилизации наиболее рационален и экономически выгоден? Технологии переработки ПНГ активно развиваются. И уже можно говорить о появлении некоей новой отрасли промышленности, которая может дать старт большому количеству новых проектов.

При этом необходимо учитывать интересы и нефтяных компаний, и государства, и экологии. Но зачастую они бывают прямо противоположными. Как их совместить?

Перелом тенденций

Как отмечает аналитик CREON Energy Константин Нижегородов, по данным ЦДУ ТЭК добыча природного и попутного нефтяного газа в 2016 году составила 640,2 млрд м³ (без учета сожженного на факелах), увеличившись на 0,7% по сравнению с предыдущим годом. При этом если производство природного газа осталось примерно на уровне 2015 года, то объемы извлечения ПНГ возросли почти на 6%. В итоге доля ПНГ в общей газодобыче расширилась с 12,4% до 13%. В октябре прошлого года был поставлен российский рекорд по добыче ПНГ, который составил 7,3 млрд м³. Более половины добычи этого вида сырья приходится на Уральский федеральный округ.

В 2016 году ВИНКи увеличили добычу ПНГ на 7,8%, а компания НОВАТЭК – практически в 2 раза. Сокращение показателей отмечалось у операторов СРП и среди небольших независимых производителей (по 8%). Доля ВИНК в общем объеме извлечения ПНГ возросла на 2% и достигла 80%.

Больше половины суммарной добычи ВИНКов приходится на «Роснефть» – в среднем она производит 2,9 млрд м³ ПНГ в месяц. Показатель на уровне 850 млн м³ обеспечивают ЛУКОЙЛ и «Сургутнефтегаз», занимающие по 15% рынка. На 4 месте – «Газпром нефть» (11% среди ВИНК).

Несмотря на двукратное увеличение извлечения попутного газа НОВАТЭКом, суммарная добыча ПНГ независимыми производителями снизилась на 0,5%.

Интенсивный рост добычи у НОВАТЭКа имел и отрицательные последствия. В 2016 году объем сожженного на факелах ПНГ и коэффициент полезного использования газа впервые с 2012 года изменили свою динамику на негативную. Так, масштабы сжигания этого ценного ресурса увеличились на 18,5% по сравнению с 2015 годом. При этом ВИНКи в совокупности уменьшили масштабы сжигания. То есть весь негативный эффект пришелся на НОВАТЭК и независимых производителей.

Сибирский федеральный округ при относительно небольшой доле в добыче ПНГ является лидером факельного сжигания. Хотя коэффициент полезного использования попутного газа там в последние годы стабильно растет. Благодаря этому он уже не является худшим по данному показателю. В этом антирейтинге первое место занял Северо-Западный ФО, где полезное использование ПНГ составляет всего 75%. А наилучших результатов добились Дальневосточный, Южный и Уральский ФО.

Целевой показатель полезного использования ПНГ в 95% достигнут «Сургутнефтегазом», «Татнефтью», «РуссНефтью» и Независимой нефтегазовой компанией. А наилучший темп его прироста отмечен у «Роснефти» (+2,6%). Отрицательная динамика была показана «Газпром нефтью» и «Башнефтью». Эксперты связывают «торможение» «Башнефти» с началом разработки месторождений в Ненецком автономном округе, где еще не создано необходимой инфраструктуры для утилизации ПНГ.

Исторически примерно половина утилизируемого ПНГ идет на газопереработку. Ее объемы в последние годы растут исключительно за счет увеличения объемов использования попутного газа. Доля ПНГ в сырье ГПЗ в 2016 году достигла 47,1% (против 44,3% годом ранее). А в апреле прошлого года был зафиксирован рекорд – 51,8%, то есть переработка ПНГ превысила масштабы переработки природного газа.

В одиночку не справиться

Ранее Минэнерго планировало, что целевой показатель утилизации ПНГ в 95% будет достигнут к 2014 году. Теперь же ожидания сместились на 2020 год. Но смогут ли российские нефтяные компании выйти на этот рубеж к указанным срокам, или потребуется их очередной перенос?

С одной стороны, к этому их понуждают жесткие правительственные меры. В частности – повышение коэффициентов, включенных в формулу расчета платы за выбросы загрязняющих веществ в окружающую среду. Так, коэффициент платы за выбросы ПНГ, превышающие 5%, в 2012 году равнялся 4,5, в 2013 году он был повышен до 12, а с 2014 года поднят до 25. С 2020 года планируется его увеличение до 100.

В свою очередь, коэффициент платы за негативное воздействие при сжигании ПНГ на факелах в базовом варианте равен 25, а в случае отсутствия приборов учета он достигает 120. Поэтому такие приборы сегодня установлены уже практически на всех месторождениях.

Итак, с 2020 года компании ждет очень существенное повышение платы за сжигание ПНГ. И чтобы избежать огромных штрафов, рационально в 2019-2020 годах запустить новый виток инвестпрограмм по утилизации ПНГ. «Ожидаем, что если к 2020 году целевой показатель в 95% и не будет достигнут, то ощутимый рывок точно должен быть. Хотя бы к 2021 году, когда инвестпрограммы уже будут реализованы», – отмечает К.Нижегородов.

С другой стороны, как признает эксперт, проблему рационального использования ПНГ тяжело решить отдельно взятой компании. Поэтому ключ к успеху – в сотрудничестве. Некоторые компании готовы принимать сторонний ПНГ на свои не полностью загруженные мощности по газопереработке. Возможно также создание консорциумов для реализации новых газоперерабатывающих проектов. Это бы не только позволило решить экологические проблемы, но и способствовало бы созданию новых рабочих мест, укреплению экономического потенциала регионов и увеличению налоговых поступлений в федеральную казну. Кроме того, за счет эффективного использования ПНГ можно было бы обеспечить электроэнергией ряд отдаленных районов.

Вместе с тем, некоторые участники конференции скептически отнеслись к возможности быстрого решения проблемы ПНГ. Как отмечает начальник газового управления «Славнефть-Мегионнефтегаз» Андрей Михайлов, сегодня легкая нефть заканчивается. Остались лишь трудноизвлекаемые запасы, которые находятся на отделенных месторождениях, где отсутствует газотранспортная инфраструктура. И если там создавать мощности по утилизации ПНГ, то эти месторождения выйдут из зоны рентабельности и их нужно будет закрыть. Например, куда девать попутный газ на шельфе?

Предварительные подсчеты свидетельствуют, что из-за высоких штрафов за сжигание ПНГ после 2020 года 50-60% новых проектов окажутся нерентабельными. В результате в стране может сократиться добыча нефти, а государственная казна понесет тяжелые финансовые потери.

Строительство газопроводов требует миллиардных капитальных вложений. На месторождениях с небольшим газовым фактором это просто не имеет смысла. К тому же всегда возникают геологические риски – наличие запасов может не подтвердиться. Поэтому начинать строительство газопровода для утилизации ПНГ еще до запуска месторождения – нецелесообразно.

С генерацией электроэнергии из ПНГ прямо на промыслах тоже не все просто. Будет ли эта электроэнергия востребована потребителями, тем более что тарифы на нее жестко регулируются? Поэтому зачастую нефтяники оказываются в тупике.

Какой же из него выход? Решения могут быть разные. Так, член Экспертного совета Комитета Госдумы по энергетике Леонид Твердохлебов напоминает, что в мире развиваются технологии GTL (газ в жидкость). Благодаря их использованию можно сжижать газ на промыслах и перекачивать его по «общей» нефтяной трубе.

В свою очередь, руководитель информационно-аналитического центра Rupec Андрей Костин полагает, что для повышения инвестиционной привлекательности переработки ПНГ государство могло бы использовать три способа:

o специальные условия на транспортировку газа;

o преференции по маркетингу газа (право на экспорт или поставки в регионы России с наиболее высокими тарифами);

o регулирование экспортных пошлин на сжиженный углеводородный газ и бензин газовый стабильный.

Нужна точность

Впрочем, не исключено, что проблема ПНГ в России даже гораздо больше, чем можно представить себе на основе официальной статистики. В рамках конференции был вновь поднят давний вопрос о том, насколько приводимые ЦДУ ТЭК данные об объемах сжигания ПНГ соответствуют действительности.

Как отмечает руководитель программы по экологической политике ТЭК Фонда дикой природы (WWF) России Алексей Книжников, на месторождениях и нефтеперерабатывающих предприятиях по всему миру горят более 17 тыс. факелов, выбрасывая в атмосферу около 350 млн тонн СО₂ в год. Сжигание ПНГ в Арктике приводит к образованию большого количества сажи, оседающей на снежном покрове, увеличивающей количество поглощенной солнечной энергии и ускоряющей таяние арктических льдов.

Между тем, 147 млрд м³ ПНГ, сожженного в 2015 году, могли бы превратиться в 750 млрд кВт/ч электроэнергии, что превышает совокупное годовое потребление всех стран Африканского континента. Для России полное использование попутного нефтяного газа означало бы ежегодное производство 5-6 млн тонн жидких углеводородов, 3-4 млрд м³ этана, 15-20 млрд м³ сухого газа или 60-70 тыс. ГВт/ч электроэнергии.

При этом актуальной остается проблема достоверности информации об объемах добычи и утилизации ПНГ. Согласно статистическим данным, которыми оперирует представители Минприроды и Минэнерго, в стране происходит повышение уровня использования ПНГ. Однако сведения, полученные с помощью методов дистанционного зондирования Земли (ДЗЗ), показывают, что начиная с 2014 года в России наблюдается существенный рост объемов сжигания ПНГ.

Расхождение оценок связано, втом числе, с недостатками системы измерений ПНГ в России. В прошлые годы зачастую отсутствовали измерительные приборы на факельных установках и на ступенях сепарации, слабо внедрялись автоматизированные системы учета. За последние 10 лет уровень оснащенности измерительным оборудованием стал близок к 100%. Но, по-видимому, по-прежнему велико влияние человеческого фактора и высока погрешность (по разным оценкам, до 20-30%) при определении объемов сжигания. А государственный контроль в этой сфере налажен слабо.

Согласно расчетам партнерства GGFR (The Global Gas Flaring Reduction Partnership), опубликованным в декабре 2016 года, в России интенсивность сжигания ПНГ в 2013-2015 годах незначительно колеблется около показателя в 5 м³ на баррель. И это, по мнению А.Книжникова, повод усомниться в достоверности данных, которыми оперируют отечественные министерства.

Причем данные существенно различаются даже в разных российских источниках. Например, по подсчетам Росстата, объем извлечения ПНГ в 2011 году составил 59,1 млрд м³, а по данным Государственного баланса запасов добыча попутного газа (с учетом потерь в 10,5 млрд м³) – 43 млрд м³. Минэнерго со ссылкой на ЦДУ ТЭК дает третью цифру – 68,3 млрд м³, из которых на факельных установках сожжено 16,7 млрд м³. По сведениям же Всемирного Банка, полученным на основе спутниковых исследований, объем сжигания ПНГ в 2011 году составил 37,4 млрд м³.

В условиях, когда большая часть разрабатываемых нефтяных месторождений находится в отдаленных районах России, а контролирующие организации не располагают достаточными ресурсами для точного измерения объемов добычи и сжигания ПНГ, единственным доступным решением оказывается использование методов дистанционного зондирования Земли.

WWF и его партнеры имеют возможность использования общепризнанной и апробированной методики дистанционного измерения объемов сжигаемого ПНГ. Она основана на данных, получаемых при помощи спутников NОАА и NASA, а также с других спутников и сенсоров высокого разрешения.

Но объективность информации, получаемой с помощью данной методики, вызывает вопросы у ряда российских регуляторов и нефтегазовых компаний. Поэтому WWF выступает с инициативой осуществления пилотного проекта по ее верификации. В качестве места проведения испытаний предлагаются Сахалин, НАО или ХМАО.

Проект включает в себя следующие стадии:

o выбор совместно с региональными партнерами территорий (полигона) для проведения верификации;

o измерения в течение 2 временных интервалов – зимой и летом;

o подготовка аналитического доклада, основанного на данных, полученных в процессе верификации, обсуждение его с экспертами и представителями заинтересованных сторон – от госструктур до научных и общественных организаций.